К главному тренеру сборной России по футболу вопросы есть всегда. Не удивительно, что они имеются и сейчас, в последние дни ноября, когда закончились матчи Лиги наций, и впереди сборную России ждет жеребьевка финального турнира Чемпионата мира 2022 года по футболу в Катаре. В студии "России 24" Станислав Черчесов. Обычная ситуация – как всегда, после каждого сбора главный тренер сборной приходит и говорит о болезненном, о насущном, о важном и о том, что впереди.
— Станислав Саламович, вот, сегодня хочу оттолкнуться не от матчей, а от вашего резонансного интервью, которое вы дали коллегам несколько дней назад. Зачем вы туда шли? С какими эмоциями? И ожидали ли, что реакция получится именно такой – очень эмоциональной, очень неоднозначной! И люди, как мне кажется, до конца не поняли, что вы хотели сказать на этом эфире.
— Я сам туда напросился, потому что хотел живой эфир. Тем более, наши уважаемые журналисты… Я сам попросил, чтобы Губерниев был, чтобы были вопросы, чтобы наша беседа выглядела не сфабрикованной, что ли, а такой живой, эмоциональной. Все те эпитеты, которые вы произнесли – я на это и рассчитывал, что будет эмоциональный разговор, и что-нибудь мы и "вскроем", потому что мы практически после каждого сбора здесь спокойно общаемся, и когда спокойно говоришь, видимо, оно как-то спокойно и воспринимается. А когда немножко эмоций и определенного драйва, нерва – ну, тогда да! До наших болельщиков что-то доходит, до наших журналистов, и поэтому то, что, по большому счету, хотел, то и получил.
— Вы пересматривали этот эфир? Я прошу прощения сейчас, что мы обсуждаем сейчас не сборную, а это интервью, но действительно оно получилось очень резонансным. И многие люди посчитали, что вы переступили какие-то границы поведения главного тренера в этом интервью. Об этом говорят и болельщики, в том числе, и люди с именем в шоу-бизнесе, в культуре, как Михаил Грушевский или Валерий Баринов. Об этом говорят и журналисты. Говорили, что "Черчесов вел себя не как всегда", и даже в перерывах между включениями – во время рекламы или после эфира – были очень резкие фразы, выпады в адрес моих коллег.
— Еще раз повторяю: то, что хотел, то и получил – немножко эмоций. Потому что когда спокойно говоришь, тебя не слышат. Я, кстати, и там несколько раз сказал: "Вы хотите услышать, что я говорю?". Во-вторых, естественно, и в перерывах, и после были у нас дискуссии с вашими коллегами. Кстати, огромное им спасибо, что этот эфир поддержали, потому что он получился такой, какой, по большому счету, и хотелось. Мы его еще после обсудили. Были, конечно, эмоциональные разговоры. Мы потом некоторые мероприятия провели – записали поздравления и так далее. Естественно, с Денисом Казанским мы еще переговорили, потому что у него передача, которую они с Сычевым ведут, он меня туда пригласил. Пока я сказал: "Давай не будем туда приходить, потому что пока у нас игры, надо готовиться к Чемпионату Европы. А чуть попозже – на чай приду". Тем более, я практически все эти передачи смотрю, они достаточно интересные. Почему не хочется идти? Там говорить надо какие-то истории, а я думаю, что пока мне не надо историей заниматься – надо насущными делами заниматься. Так что я приду.
— Если вернуться не к эмоциям, а к тому, что вы хотели сказать во время этого эфира. Вот, у меня – а я внимательно смотрел – было ощущение, что вы, наверное, хотели даже больше говорить о проблемах ноябрьского сбора. Не о проблемах – мы помним, что это слово вы исключили, – а о задачах, трудностях, вопросах, о матче с Сербией. А вот тема получилась для разговора куда более широкой. Вы готовились к другому? Что вы хотели сказать, когда пришли? Не только комментаторам, журналистам, экспертам, но и людям, которые смотрели.
— Смотрите: я же изначально сказал, что я пришел и не знал, что меня будут спрашивать. Я не хотел знать, что меня будут спрашивать. О чем меня спрашивали, о том я и говорил. Но меньше о футболе, нежели о каких-то других вещах. Но это детали. Я еще раз повторяю: для меня важны были эмоции, которые были, и раз вы даже сегодня об этом говорите, значит, еще раз повторяю: определенной цели добился, что чуть-чуть футбол всколыхнул, что ли.
— Но все равно эмоции, может быть, были слишком сильные, потому что и ЦСКА на своем официальном сайте сделал резкое заявление, и болельщики ЦСКА в ваш адрес что-то кричали, и теперь организация FARE готова даже хлопотать о том, чтобы как-то клуб был наказан. Реакция ЦСКА: насколько она для вас была неожиданной?
— Честно говоря, я спокойно к этому отнесся. Я говорю абсолютно искренне, потому что у них тоже есть свои взгляды на вещи. Если бы реакции не было – вот это было бы, наверное, для меня болезненнее, что ли. Что касается болельщиков – я не знаю, насколько РФС может на это повлиять. Во всяком случае, я буду просить, чтобы никаких санкций УЕФА на болельщиков и клуб ЦСКА из-за этого не накладывало. Согласитесь, эмоциональные какие-то вещи, тем более, болельщиков, наверное, неправильно так на них, мне, во всяком случае, реагировать. Абсолютно спокойно к этому отнесся, и думаю, что на этом тема закрыта, нам опять надо решать свои задачи.
— После вашего этого резонансного интервью во вторник было очень много чего было сказано, и в воздухе, в том числе, подвис вопрос: почему РФС не выступил в вашу защиту? РФС вас как-то защитил, на ваш взгляд?
— Во-первых, меня не надо защищать. От чего? Есть результат, за который отвечает тренер, и я подвергся критике. По-моему, абсолютно справедливо. Поэтому здесь, думаю, вопросов в этом плане не должно быть. Критика должна быть! Кстати, и после победных матчей бывает критика, а после поражений, тем более, таких резонансных, это нормальное явление. Поэтому это тот случай, когда все стрелы заслуженно попали в меня.
— Мне, прошу прощения, кажется, что тема не закрыта, потому что вы и ЦСКА "лицом в лицо" мнениями не обменялись, репликами. По крайней мере, об этом неизвестно. 18 декабря будет исполком РФС, я не знаю, верна ли другая информация, что планируется и какая-то встреча руководства клубов Премьер-лиги с руководством РФС, где вы будете присутствовать, чтобы люди поговорили, и те конфликты, которые есть, и недопонимания не выносились в публичное пространство. Тема не закрыта! О чем вы будете говорить? Или вы подождете, когда вам претензии скажут?
— Я, честно говоря, вопрос не конца понимаю.
— Вопрос в том, что вот вы сказали, что тема закрыта с тем же ЦСКА, с другими клубами.
— А какая проблема?
— Мне кажется, что если ЦСКА на сайте так двояко намекает, но при этом до конца под этим не подписывается, говоря, что тренер сборной – "физрук" (но мы так не считаем), можно расценивать это как оскорбление. Вот для вас слово "физрук" – оскорбление, кстати?
— Во-первых, это хорошая профессия – раз. Другое дело, что, я еще раз повторяю, я не вижу никаких вообще – я говорю абсолютно искренне – проблем, потому что с каждым тренером я на связи. Кстати, вчера или позавчера я разговаривал с Гончаренко, мы минут 30 обсуждали кандидатов в сборную, которые были у меня, обсудили, как они себя вели, какие нюансы я подметил. Обсудили последнюю игру с "Фейеноордом" и как мы дальше будем работать, потому что им и в молодежке играть, ребятам, и к нам, как бы мы их тоже уже оценили. У нас сейчас Академия РФС вместе с УЕФА проводит семинары повышения квалификации. Я там два раза уже тоже участвовал, все тренеры тоже собираются. Буквально недавно с Мусаевым общались по прямой линии по поводу Сафонова: как у него здоровье, какие у нас дальнейшие будут планы. Кстати, он тоже с этими вопросами столкнулся, что и я, на последних сборах. Так что у нас практически с каждым тренером есть коммуникация. Я еще раз повторяю: если есть с моей стороны эмоциональные высказывания, эмоциональный ответ, на этом тема закрыта, и мы дальше работаем. Это в моем понимании. Если вы дальше будете это продолжать, значит, то, на что я не обращаю внимание, что для меня не существует, вот просто могу сказать, вот и все.
— Вот эта вот серия – октябрьская и ноябрьская. Шесть матчей без побед! Серия, которая ложится на результаты наших клубов в Еврокубках – 16 матчей без побед в этом сезоне. Такого не было никогда. Вот совокупно эта осень для наших команд – это что? Это же не может быть стечением обстоятельств. Я знаю, что в РФС заняты этим вопросом, Премьер-лига пытается найти ответ… Вот что произошло? Это системный сбой?
— Что бы я сказал… Сейчас жонглировать какими-то словами и какими-то значениями, думаю, что не надо. Потому что чемпионат продолжается – Лига Европы и Лига чемпионов продолжается, и убежден, что каждый клуб для себя сделает определенный анализ, потому что каждый клуб по-своему сталкивался с этой ситуацией. Потому что есть условный "Зенит", "Локомотив", ЦСКА и "Краснодар", который играет в Лиге Европы и Лиге чемпионов, и они также без паузы начали сезон. Но на них еще дополнительная нагрузка ложится. Плюс еще игроки сборной уезжают. У других клубов немножко по-другому. Поэтому невозможно сказать, что в условной команде "Х", которая не участвует в Лиге Европы, и в другой, которая и игроков сборной поставляет, и в Лигах Европы и чемпионов играют – но там совершено другая ситуация. И надо определенный анализ сделать, и тогда можно сказать. Другое дело, что мы с этим столкнулись, мы девять месяцев не встречались перед сентябрьскими сборами. И я же помню наши ощущения, когда мы их увидели после девяти месяцев в первый раз. Поэтому думаю, что, условно, мы сыграли с Сербией, проигрыш или выигрыш – эмоции быстренько схлынули, и тогда начинается спокойный анализ. Я бы так сказал: вот если бы вы меня спросили, я бы не стал клубы просить буквально сейчас какой-то анализ делать, потому что он может быть недостаточно глубоким и быть легкомысленным, пока он не закончится. Потому что здесь и спортивная форма, и медицинская – много нюансов, с которыми мы сейчас столкнулись, и еще, не дай бог, столкнемся.
— А март – полбеды? Вот мне, например, интересно: сейчас и ВОЗ, и другие медицинские или социальные организации, или правительства говорят, что третья волна коронавируса, если она будет, она может протянуться до лета. Чемпионат Европы летом. Дай бог, чтобы он состоялся, был со зрителями, с какой-то их частью, чтобы страны, как планировали, его и приняли. Но все равно ведь и РФС, и другие лиги, федерации находятся в постоянном контакте с УЕФА. Вот как в этой ситуации быть, когда Сафонов у вас на этом сборе, наверное, мог бы сыграть один из матчей (все этого ждут), но Сафонов с ковидом остается в Турции, за ним присылают самолет, он летит в Краснодар. Слава богу, со здоровьем все хорошо. Но когда у тебя в любой момент из списка из 23-х может остаться 20, 19… Вот сколько, как? Вот УЕФА что-то на эту тему предварительно уже говорил?
— Когда мы в октябре в первый раз с этим столкнулись, в ноябрьский сбор мы уже вызвали 24 футболиста. И трех пришлось оставить в Москве. Потом мы, правда, за них поборолись, и они долетели. Но насчет этих нюансов у нас предписаний нет, но убежден, что и УЕФА над этим думает, потому что вот сейчас у нас были три игры подряд, и мы в РФС сидели – и с Александром Валерьевичем, и с Александром Александровичем – думали: нам 50 человек с собой взять что ли, если вдруг кто-то что-то? Но это нереально и это неправильно. Как действовать в этой ситуации? Как вы правильно сказали, наши люди еще до сих пор в Молдавии.
— Какие именно?
— Из нашего административного штаба.
— Потому что игроки вроде бы все вернулись.
— Игроки вернулись, а Белоусов и Павлов там еще находятся, потому что они приболели, мы их там оставили, и Васнецов Олег Владимирович там. Посол нам в этом плане помог, когда какие-то нюансы случились, и их лечат. Много нюансов, которые простой болельщик не знает, с которыми приходилось сталкиваться.
— Вы планировали, что Сафонов один из матчей на этом сборе сыграет?
— Естественно, планировали. Другое дело, мы внимательно смотрим, когда игроки к тебе приезжают, и кто в каком состоянии, и кто сегодня готов сыграть. Потому что на него выпала большая нагрузка, потому что и в Лиге чемпионов много игр проводили. Тоже, кстати, с этими ковидными и травмированными сыграли. Вот "Краснодар" понимает, наверное, о чем я говорю. И так немного подуставшие. И к Турции плюс-минус он выглядел соответственно. Он об этом, кстати, знает. Он был у меня в номере, мы с Гинтарасом Стауче на эту тему разговаривали. И когда это случилось, естественно, мы пожелали ему скорейшего выздоровления, определенные напутствия он от нас получил. И он-то точно знает, что мы ждем, как мы ждем, что будет, как будет. Играл бы он в Сербии или не играл – вот я сейчас вам могу все что угодно сказать. Естественно, мы внимательно планировали, потому что дебютировать надо вовремя и когда ты в хорошем состоянии.
— Почему про него спрашиваю? Потому что у меня было ощущение, что Гильерме был не готов играть в Сербии. Он временами допускал ляпы, у него в сборной была одна результативная ошибка, но в целом в сборной при вас он играл успешно, и пока в ворота не встал прошлой осенью Шунин, к Гильерме были точечные вопросы, по крайней мере, со стороны. Но то, что случилось против Сербии, я не могу это объяснить ничем, кроме как неготовностью. Он, может быть, не был готов психологически быть первым номером?
— Ну как? Он первый турнир отборочный сыграл, и эти игры он хорошо играл, и знал, что Сафонов приболел, и после игры с Сербией он за "Локомотив" сыграл хороший матч. Но так бывает – тайм был у него реально неудачный, что ли, и поэтому пришлось его поменять, чтобы не усугублять. Я же сказал, что ошибок не было – просто не выручил. Сейчас он "повыручал" с "Атлетико" (Мадрид), и они сыграли 0:0. Так что он свой уровень подтвердил. А таймы? Наверное, не он первый, не он последний… Бывают у всех. Другое дело, что для нас это не вовремя, что греха таить.
— Мне рассказывали историю – не знаю, правда или нет… На октябрьском сборе, когда результаты теста на ковид от УЕФА пришли, но еще было неизвестно, чья фамилия, штаб стал определять, что будет худшим. Вот первый вариант – главный тренер. Потому что кто будет игру вести. Второе – это вратарь Шунин. Третий вариант – это был Фернандес, и как раз новость, что у Фернандеса тест сомнительный. История с Соболевым. До сих пор есть вопросы, мне кажется, и у журналистов, и у болельщиков, особенно спартаковских, и непонимание. Если у него такая хроническая проблема с коленом, почему не было операции, например, ранее, если эта история могла выпасть в любой момент? Почему вы не сказали, что у него защелкнуло колено, и это бы все сняло сразу же после матча шквал критики. Никто не понимал, почему спартаковец не вышел, почему не дали ему шанса. А Чалов? – на трибуне на фоне Заболотного, который столько моментов загубил.
— Ну, если тебя не спрашивают, то ты и не отвечаешь. Вот сейчас вы меня не спрашиваете – я и не отвечу. Мне вопросы задают на пресс-конференции – я отвечаю. Абсолютно нормально, логично. Другое дело, что "ларчик просто открывался" – у него так с коленом случилось, когда вставал с кресла в раздевалке. У него был щадящий режим тренировок, хотя у него никаких проблем не было. А у кого какие проблемы есть, мы их освобождаем. У Зобнина, кстати, были проблемы после одного из упражнений – Зобнин покинул тренировку. Два дня дали отдохнуть – он играл, он дальше тренировался, потому что у него проблем не было. Другое дело, что раз такая ситуация, то футболист тоже сам иногда должен чувствовать все. Я еще раз повторяю: он два раза был у меня, мы говорили на какие-то перспективы: как работать, что делать. Мы многие вещи обсуждали – у него проблем не было.
— Вы говорили, что удивлены молчанием Соболева, что он никак не высказывается на этот счет. То, что он сказал после операции, то, что он не читает новостей, сосредоточен полностью на восстановлении, выздоровлении.
— Это правильно.
— Вас это устроило – то, что он сказал?
— Еще раз повторяю: это его высказывание. Мы созвонимся. Пока пускай занимается своим коленом. Но он же точно знает, что было, поэтому это его касается.
— Насколько сложно было выбрать капитана на этом сборе? Потому что, по моим ощущениям, капитаном должен был стать Джикия в отсутствии Дзюбы, потому что он уже эту миссию исполнял ранее. Там именно Дзюба ему эту повязку на руку надевал. Вы говорили, что нет. Но я так понимал, что все равно есть альтернативы: тот же Жирков, который уже сотый матч сыграл, может быть, Кудряшов, может быть, кто-то еще. Когда вы решили, что капитаном будет Джикия, и почему?
— Накануне, потому что вы абсолютно правильно фамилии называете. С Юрой я разговаривал, поделился своими соображениями. Но Юра в этом плане открытый парень и абсолютно четко дал понять, что ему бы было некомфортно в этой роли. Раз так, значит, во всяком случае, его мнение для меня было важным. Естественно, остался Кудряшов, Джикия – более опытные футболисты. Так как Кудряшов эту игру с Молдавией не играл, приняли решение, что будет Джикия, а так как не хочется каждую игру нового капитана назначать, Джикия этот сбор отработал как капитан. И, кстати, после матча с Сербией как настоящий капитан вышел и ответил на какие-то вопросы. Сбор мы с ним еще не обсуждали, как он себя чувствовал и что можно нам было еще сделать, чтобы команда выглядела все-таки не фрагментарно командой, а постоянно. Но эту тему мы с ним еще поднимем. А что касается Юры: жалко, что сотый матч его вот так прошел, и про это никто не говорил. А по прилете еще поговорил с ним в аэропорту, обнял его и напутствовал дальше.
— В этом туре на матч с "Арсеналом" "Зенит" снова в качестве капитана вывел Дзюбу. Вы говорили, что Дзюба не отстранен, а просто пропускает этот сбор. Я не помню формулировку, но смысл был такой: чтобы прийти в себя и разобраться в этой истории, чтобы сборная была сосредоточена на футболе, а не на вот этом резонансном видео и последствиях. Если Дзюба будет здоров и будет играть на приличном уровне, он вернется в марте в сборную в качестве капитана?
— Он вернется в марте в сборную и вернется в качестве капитана. Потому что мы опять возвращаемся к тому, что есть вопрос, и на него есть ответ. Причем есть ответ абсолютно правдивый, потому что когда эта ситуация случилась, мы уже были на базе. Ну, естественно, мы собрались и, естественно, стоит вопрос: что нам делать? Говорю абсолютно откровенно, но мне самому и ему самому, наверное, было некомфортно звонить. И я попросил Безуглова: "Позвони ему, пожалуйста. Узнай, как у него ситуация, состояние, чтобы мы определенное решение приняли. Потому что он, наверное, там тоже в какой-то прострации". Мы ему позвонили, от моего имени приветы передали и сказали, чтобы он успокоился. Понятно, это история не самая приятная, чтобы он спокойно готовился к вечернему матчу и спокойно после матча оставался дома, и эту ситуацию закрыл. Мы пару дней назад с ним общались, причем не по телефону, а по Скайпу, по видео, мы друг друга видели. И с первых секунд то решение, что мы приняли, оно было выдержано. Говоришь одно, а потом читаешь про себя другое. Поэтому вот сейчас вы меня спросили…
— Да, а писалось, что чуть ли вы не предали Дзюбу, отреклись от него.
— Ну, как мы предали, если мы с ним сразу же пошли на контакт. И когда он вечером гол забил "Краснодару", может быть, это ему и помогло, что он не в прострации какой-то был. Но он знал от нас сразу нашу реакцию, и он спокойно к этому готовился, знал, что в сборной все знают, главный тренер приветы просил передать, чтобы спокойно готовился. Естественно, пару дней назад мы уже разговаривали. Естественно, разговор мы передавать не будем. Но, как он сам сказал, по-отечески я его немножко "пригладил". Поэтому ответ четкий у меня сейчас: в марте здоровый, готовый Дзюба у нас на поле капитаном команды. Вопросы какие-то есть еще?
— По Дзюбе больше вопросов нет. У меня вопрос другой: мой коллега Антон Михашенок, очень любопытный журналист, наверное, лучший…
— Вообще он интересный парень, так, чтобы сразу вот! Я не знаю, какой вопрос вы зададите…
— Антон выдал серию твитов очень любопытных, в которых он оспорил ваш тезис о качестве игры сборной. Вы очень часто говорите о количестве спринтов, по-моему, ни один тренер до вас этот термин не употреблял, и вот Антон написал, говоря о том, что статистика спринтов вообще ничего не говорит об интенсивности игры, что намного большее, чем у соперника, количество спринтов говорит просто о том, что у команды просто плохая структура игры, и ей приходится просто таким образом латать дыры, когда футболист совершает такой рывок. Вы говорите об одном и том же?
— Мы не об одном и том же говорим, потому что интенсивность игры зависит от того, на какой скорости и с какой частотой ты играешь. Если ты один спринт делаешь за один час – это не интенсивность, а если 100 за один час, то это уже другая… Здесь я с ним не согласен, и даже объясню, почему. Чтобы понять до конца его, надо с ним поговорить, а вот буквально, чтобы не быть голословными: у "Лацио" плохая структура игры?
— Судя по счету, не очень.
— Вот я это и хотел сказать. Играют "Лацио и "Зенит", и "Лацио", если мне память не изменяет, на 600 метров спринтовой работы вообще и в частности больше пробежал, чем "Зенит". Это о чем говорит? Что у них плохая структура? Кстати, и "Севилья", но там меньшие, конечно, дистанции, но тоже пробежала больше, чем тот же "Краснодар". И та, и та команды выиграли, значит, все-таки со структурами у них нормально.
— Как я понимаю, Антон не считает, что количество спринтов является критерием хорошей игры.
— Нет, а я же не говорю, что это хорошая игра – критерий спринтов. Потому что спринт – это одно. Во-первых, спринты надо делать вовремя, потому что в футболе есть такое понятие, как тайминг, потому что можно бегать куда угодно, но не туда. Другое дело, что если ты готовь насесть, правильно готов, и ты можешь еще и эту работу выполнить… Кстати, в связи с тем, что говорит он, я полностью согласен. Вот игра Россия – Испания на Чемпионате мира… Вот то, что он сказал, Михашенок, вот это подходит, потому что там нам надо было бегать, чтобы, как вы говорите, нашу структуру латать, потому что соперник здесь на порядок выше. Вот здесь я с ним полностью согласен!
— Насчет "бегать": вы говорили очень эмоционально о Заболотном. Я могу ошибаться, но мне кажется, что критерий эффективности, успешности любого нападающего – это голы. Можно отдавать передачи, наверное, когда он, как Дзюба, в некоторых матчах действует – от тянутого форварда принимает мячи, цепляется в зависимости от ситуации, сохраняет мяч. Но все равно критерий – голы. Заболотный, наверное, из пяти голевых моментов в игре против Сербии не реализовал ни одного. И это свойственно ему, это его качество. Он здорово играет, но на ногах иногда слово не бутсы, а какая-то другая обувь. Он игрок стартового состава в сборной при каких историях? Он остается игроком, который может быть футболистом стартового состава?
— Ну, вы мне вопросы задаете на какую-то далекую перспективу, а мы даже иногда не знаем, что завтра у нас будет.
— А в следующий сбор вы его вызовете?
— Следующий сбор у нас в марте, это настолько далеко и "неправда", что об этом говорить… Другое дело, что у него есть моменты. Кстати, я три дня назад с ним разговаривал. Мы стараемся не по телефону, а по видеосвязи говорить, чтобы легче было. Естественно, эту ситуацию мы тоже обсудили, наметили определенные моменты, над которыми он должен поработать. Естественно, у него есть тренер, который ему подскажет, но, во всяком случае, он знает наше мнение, что мы, с одной стороны, хотели бы, чтобы он забивал, с другой стороны – спокойно, как это возможно, к этому отнеслись, чтобы он сам себя не загонял в какие-то рамки и не переживал за это. Другое дело, что есть большой плюс, что у него есть моменты, что он, допустим, работает на команду, потому что, допустим, та же игра, которую мы и сами правильно организовали в Турции, но он реально много помогает нам в создании большинства, и определенный прессинг, давление оказывает на соперника. Есть у каждого игрока плюсы и минусы, а то, что у него есть моменты, он работоспособный – это хорошо. Другое дело, что теперь надо, как вы правильно говорите, вот те моменты, которые он иногда сам себе создает, иногда партнеры создают, надо реализовывать. Тогда он выйдет, естественно, на другой качественный уровень. И тогда у нас будет еще один нападающий.
— В моем понимании формула, когда мы можем рассчитывать на успех сборной, очень простая: это долгий изнурительный сбор, как было в 2008 году при Хиддинке, как было в 2018 году перед Чемпионатом мира, все футболисты здоровы. И немножко везения.
— Ну, смотрите: наверное, все-таки слово "изнурительный" я бы не стал употреблять. Потому что я бы сказал…
— Трудоемкий.
— Я бы сказал: правильно организованный и подводящий с впрысками изнурительных тренировок. Потому что реально надо команду подводить. Другое дело, что, опять же, чтобы там тоже хорошую работу провести, надо, чтобы футболисты были к этому готовы. Я думаю, что это, наверное, не только нас касается, но еще и многих сборных, у которых есть, что там говорить, мы знаем свою силу, где она есть, и, как мы часто с Никитой Павловичем обсуждаем… Кстати, мы пару дней назад обсудили наш сбор, он мне свои высказывания передал, как он это видел. Слово "Only", он знает, что это означает. Only – это значит, что только хорошая подготовка может дать нам возможность быть теми, которыми мы должны быть.
— Можно встретить достаточно часто сейчас в комментариях фразу, что у Черчесова закончилась "прививка неприкосновенности", которая была у него после Чемпионата мира. Под этим подразумевается, может быть, то, что вы исчерпали право на ошибки в глазах кого-то, в том, что отсыл к турниру двухлетней давности сегодня уже не работает. Я хочу спросить не о "прививке", а о том, что после успешного турнира (а Чемпионат мира мы все считаем успешным), как правило, тренер считает, что его методика уже сформировавшаяся и безошибочная. Пришлось ли вам менять свою методику, менять что-то в себе за эти два года? Вы что-то изменили?
— Конечно, поменяли. Объясняю, почему. Потому что к Чемпионату мира мы готовились через контрольные матчи, а после Чемпионата мира у нас были отборочные матчи. И это абсолютно другая философия и абсолютно другой подход. И мы, как говорится, на одном дыхании отборочный цикл прошли. Кстати, когда была пандемия, мы их показывали, и я практически все игры еще раз, причем по нескольку раз, посмотрел, и мы со своими плюсами и минусами, думаю, такой хороший турнир прошли. И поэтому надо было там меняться уже.
— В принципе, те вопросы, которые у меня были, я все задал. Остался один, который, я не знаю, найдете ли вы на него ответ. Когда мы увидели фотографию Джикии как капитана в матче с Молдавией, вымпел, который был у него в руках. На вымпеле было вышито: "Moldova–Russia: friendly game". Не "Сontrol game", а "Friendly". То есть, получается, что все-таки этот матч товарищеский, а не контрольный. УЕФА с вами не согласно.
— А на каком было языке, на русском?
— На английском
— А есть на английском "Сontrol game"?
— Я думаю, да.
— Не знаю. Значит, это упущение, нам надо это менять. Другое дело, что, опять же, я это не видел. Но, наверное, это не принципиально. Главное, чтобы те игры, которые мы проводили… Больно нас ударил этот последний матч, и меня, в частности. И мы, естественно, в этом плане будем делать заметки. Кстати, вот такое же состояние у меня было после Катара, когда мы 2:1 проиграли. Думаю, что в Катаре до сих пор слышен мой эмоциональный всплеск, который был после игры. И после этого мы как-то сделали шаг вперед в этом плане, и все игры у нас проходят, как говорится, "от ножа". В этот раз нам это не удалось, еще раз повторяю: раз случилось, значит, это исключительно мое упущение, раз до этого дошло. Почему, зачем? Надо делать выводы. Причем, опять же, есть объективные причины, которые (мы с чего начали?) опять могут повториться – болезни и травмы никто не отменял. Соперников мы 7 числа узнаем, и три игры подряд играть. Вот два сбора нам показали… Кстати, мы даже не знаем, там такой же ритм будет? Через третий… Не знаем пока, как это будет выглядеть. Поэтому вот эти вещи нам надо проанализировать, в частности, и сделать правильный анализ, а не то, что кто-то тебя покритиковал, или не любит, или еще что-то. Еще раз повторяю: мы для этого работаем, чтобы давать результат. За нас этого никто не сделает.
— Большое спасибо Станиславу Черчесову. Напомню, 7 декабря в режиме онлайн состоится жеребьевка финальной части Чемпионата мира в Катаре. Узнаем наших соперников.
